КОГДА БЕЛКЕ НЕ СПАЛОСЬ и она размышляла изо всех сил и все равно
не могла уснуть, она принималась считать своим особым способом, который выучила от Муравья: "своеобычный многострадальный фундаментальный незаурядный благоразумный краеугольный неоднократный достопочтенный необычайный пессимистичный мягкосердечный миролюбивый благопристойный… "
Как правило, она засыпала на слове «благопристойный». Но, если ей это не удавалось, она выдумывала новые числа, поскольку Муравей утверждал, что каждый сам знает, что должно следовать за словом «благопристойный».
Тогда Белка принималась тихонько бормотать про себя, в своей темной комнате, высоко на стволе бука: «Лакомый солнечный праздничный радостный может быть всякий раз…»
Она не знала, были ли это настоящие числа, но всякий раз засыпала, так и не перевалив за «всякий раз». И, раскрывая по утрам глаза, не представляла, что за число должно последовать за «всякий раз». «Может, и вовсе никакое», — думала она. Но солнце сияло, и было много чего другого, о чем стоило бы подумать: дни рождения, письма, заоконные просторы, тушеные орешки и блеск речных волн.
Как-то раз, полусонная, она заглянула в свой шкаф и сосчитала на свой особенный лад стоявшие там горшочки: «Многострадальные горшочки дубового меда, незаурядные горшочки липового сахара, достопочтенные горшки березовой коры и, вот здорово, ну-ка, посмотрим-поглядим, миролюбивые, нет, даже скорее благопристойные горшочки буковых орешков в меду».
И тогда ей сделалось так хорошо, что она крепко уснула своей теплой постельке у вершины бука, даже не посчитав до «своеобычный».
Тоон Теллеген. «Они ещё спали»