НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО БЕЛКЕ БЫЛИ ДОСТАВЛЕНЫ ОТВЕТЫ.

Это были бесчисленные письма.

Белка сидела на ветке перед дверью, а стопки писем лежали перед ней, и рядом с ней, и позади нее. Она вскрывала их, одно за другим, всякий раз бормоча себе под нос:

«Интересно, от кого на этот раз…» И читала:

 

«Дорогая Белка. Да.

Муравей.»

 

И:

«Дорогая Белка. Да.

Сверчок.»

 

И:

«Дорогая Белка. Да.

Кит.»

 

Отложив очередное письмо, Белка думала: «Так-так… стало быть, он тоже придет. Так-так», — и потирала руки от удовольствия.

Через некоторое время ей пришлось встать на цыпочки, чтобы заглянуть поверх писем, а потом и прокопать в них проход, чтобы читать на солнышке.

Некоторые звери писать не умели, или забыли, как пишется слово «да». Тогда они кричали, рычали, щебетали и пищали его. Их голоса доносились отовсюду.

Краб счел себя чересчур важной персоной для того, чтобы приложить руку, и попросил Жаворонка пропеть от его имени «всенепременно».

Жаворонок поднялся высоко в небо и пропел из синевы: «Всенепременно! Краб! И я с ним! Жаворонок!»

Не было никого, кто написал бы или прокричал бы «нет».

Когда стемнело, и ветер улегся, и новых писем больше не было, Белка подумала: «Они все придут…»

Однако у нее было такое чувство, что недоставало еще одного ответа. Но вот от кого только?

Она крепко зажмурилась и подумала: «Ну, от кого же?..» Но никто ей на ум не приходил.

И вот, в сумерках, к ней, кружась, прилетело еще одно маленькое письмецо. Казалось, оно слегка не то поблескивало, не то подмигивало.

Это был ответ от Светлячка, который сообщал, что тоже придет.

Белка прочла его, кивнула и подумала: «Ну теперь-то уж точно, все придут».

Она вернулась в дом, наткнулась на записку «Буковые орешки», пробормотала: «Ах да, точно», и поужинала большой тарелкой теплых тушеных орешков.

Потом она уселась у окна, в темноте, и посмотрела на улицу. «Не спится мне что-то», — подумала она. Она глядела на звезды и маленькие облачка, проплывавшие мимо, и на темные вершины деревьев.

 

Тоон Теллеген. «День рождения Белки»