ОДНАЖДЫ УТРОМ Белка села за стол и решила написать письмо Муравью. Но ей никак не удавалось выразить словами то, что она чувствовала.
Привет, Муравей!
начала она. Но это было совсем не то. Она бросила письмо на пол и начала снова.
Дорогой Муравей!
написала она. Но это было еще хуже.
Следующее письмо начиналось так:
Здорово, Муравей!
Следующее:
Муравей!
И затем:
Муравей…
И потом:
О Муравей…
И:
Любезный Муравей,
И:
Глубокоуважаемый Муравей…
За этим занятием она провела все утро, и вздохи ее становились все тяжелее и тяжелее. Должно было быть особенное начало, только для Муравья. Это она знала точно. Но найти такое начало ей не удавалось.
Стопка писем на полу все росла.
В конце концов Белка встала, пробралась через письма и распахнула дверь, чтобы сесть и подумать на большой ветке возле своего домика.
Но стоило ей выйти из дому, как в комнату ворвался ветер, подхватил письма, и бумажная буря помчалась в сторону Муравья.
Был чудесный день, и Муравей как раз сидел на солнышке перед домом, размышляя о дальних странах.
Внезапно его осыпало ворохом белкиных писем. Они облепили его с головы до ног. Не без труда выбрался он из огромной бумажной кучи и принялся читать.
И только поздно вечером, при лунном свете, прочел последнее.
Некоторое время он сидел неподвижно, уставившись на темные заросли.
Потом сложил письма в аккуратную стопку, так, что она достигла конька крыши, выбрался через чердак наружу, улегся на письма, накрылся вместо одеяла письмом, начинавшимся «Дорогой Муравей», и уснул.
Светила луна, и письма шуршали, когда Муравей ворочался с боку на бок. Тогда он согласно кивал головой и бормотал сквозь сон: «Муравей, это я».
Тоон Теллеген. «Все равно тебя не брошу»