В ДВЕРЬ ПОСТУЧАЛИ.

— Кто там? — спросила Белка.

— Дятел, — ответил Дятел.

Белка выбралась из постели и потащилась к двери.

— Бандеролька, — сказал Дятел.

— От кого?

— Извольте расписочку, — сказал Дятел, подставляя Белке для подписи белое перышко в коричневом крыле.

— Мое почтение, — сказал Дятел, развернулся и исчез.

Белка положила посылку на стол и решила пойти умыться, чтобы разглядеть его получше. Когда она вернулась от умывальника, пакета не было. Дверь стояла нараспашку. Белка подскочила к ней и успела заметить, как пакет скользнул с кончика ветки и над вершинами деревьев неторопливо поплыл на восток, в направлении восходящего солнца.

Это был такой четырехугольный пакет, обмотанный шпагатом, с узелком и марками в правом верхнем углу.

Когда Белка в то утро рассказала о происшествии Муравью, он ответил довольно беспечно:

— Видал я ее. Классно летела!

— Посылка-то? — ошарашено переспросила Белка.

— Ты что, не слыхала никогда? Ну, что с тебя взять. Об этом вообще мало кто знает. Она в основном под землей живет, но иногда вдруг вылезает почему-то, — кто ее знает, почему, — и пытается летать. По большей части ничего у нее не выходит, потому что ее кто-нибудь ловит и запихивает куда-нибудь или вон отдает кому. Во избежание.

Белка уставилась на Муравья. Она никогда точно не знала, когда ее водили за нос, а когда нет. В большинстве случаев ее это мало волновало, но теперь…

— Так она что же… живая? — спросила Белка.

Муравей изумленно взглянул на нее.

— Живая? Посылка? Да тут все живое. Облака, бук, роза, нога вон моя, мой башмак, мой шнурок, узелок на шнурке. Постой-ка.

Он наклонился и завязал шнурок.

— Ты чего-то ждешь? — продолжал он, выпрямляясь.

— То есть? — не поняла Белка.

— Ну да, чего-нибудь особенного, неожиданного.

— Я всегда жду чего-нибудь неожиданного, — тихонько сказала Белка и серьезно посмотрела вдаль.

— Как знать, — сказал Муравей.

— А интересно, что там, в посылке этой? — спросила Белка, помолчав.

— А что там, в тебе или во мне? — спросил Муравей.

Белка глянула на Муравья, потом на себя, на свой живот, на грудь, на хвост. У нее не было ни малейшего представления о том, что бы там могло быть.

— Не знаю, — сказала она.

Некоторое время они молчали. Потом Муравей сказал:

— Идем.

— Идем, — сказала Белка.

И молча, плечо к плечу, побрели они на поляну посреди леса.

 

Тоон Теллеген. «Однажды в полдень»