БЕЛКА БРОДИЛА ПО ЛЕСУ, разыскивая Черепаху.

— Привет, Черепашенция, — поздоровалась она. Черепаха знала, чего от нее ждали. Она выбралась из зарослей на полянку и подставила спину солнышку.

Белка принялась начищать Черепаху, а та тихонько урчала от наслаждения. Когда панцирь засиял, Белка засмотрелась в него. Она разглядывала отражение себя самой — большой, рыжей, с этим своим пушистым хвостом и внимательными глазами.

«Дорогой Муравей, — написала она Муравью, — приходи поскорее. Мой хвост, это надо видеть…»

«Иду», — написал в ответ Муравей.

Но, как только они встретились, хлынул дождь и Черепахин блеск сошел на нет. Чтобы хоть чем-нибудь заняться, они отправились полюбоваться на реку, но берег после дождя был скользкий, и они скатились в воду. Выбравшись на берег, они увидели Медведя с Жуком — те стояли и удивленно смотрели на них, один — коричневый, как буковый лист по осени, другой — черный, как лакричная конфета в банке — той самой, что на нижней полке за витриной в лавке у Цапли. Вкуснотища! — и, мысленно набив животы, Муравей и Белка двинулись на холмик неподалеку от луга, взобрались на него, тут же кубарем скатились вниз и улеглись на травке.

«О Муравей, — писала Белка, — как бы мне хотелось, чтобы ты был здесь».

«Да я вроде и так здесь?» — писал Муравей в ответ.

«И правда», — отвечала Белка.

Вот так, опершись на локти, рядышком на травке, они писали друг другу письмо за письмом и с нетерпением ожидали ответов.

Тоон Теллеген. «Однажды в полдень»