НА ДАЛЬНЕМ КРАЮ ПУСТЫНИ ЖИЛ ЛЕМУР.

Жил он там в глуши, один как перст. К нему никто никогда еще не приходил в гости. «Ну и что ж в этом такого, — говорил он себе каждый вечер, — в этом вовсе ничего такого нет».

День и ночь он просиживал в ожидании какого-нибудь прохожего. Он не решался сомкнуть глаз, — а вдруг проспит, и прохожий уйдет восвояси не солоно хлебавши?

Временами он так уставал, что все-таки не выдерживал, и сон одолевал его. Тогда он вздрагивал спросонок, вскакивал, озирался по сторонам и кричал что есть сил: «Никто не проходил? Ау! Я не сплю!»

Но прохожих никогда не было, и он вновь с облегчением усаживался на место.

Как-то раз он опять уснул. Это было в разгаре лета, и громадное палящее солнце стояло в зените.

Когда через некоторое время Лемур проснулся, рядом с ним лежало письмо:

 

Дорогой Лемур,

Я тут проходила мимо, но ты спал.

Приветик.

Белка.

 

Лемур подпрыгнул, хорошенько огляделся и завопил:

— Белка! Белка! — но Белки уже и след простыл.

И тогда Лемур принялся рвать на себе волосы, топать ногами и голосить, и голосил, пока не охрип.

— Теперь уж дудки я вам усну, — ревел он. — Ни за какие коврижки!

Он выбросил прочь свой стул и уселся прямо на острые камни. Он решил, что станет питаться только вялой крапивой, от которой у него так сводило живот, что он глаз не мог сомкнуть. И день и ночь напролет он твердил себе: «У меня сна — ни в одном глазу, слышишь, Лемур, ни в одном глазочке».

И все же как-то раз сон и усталость опять одолели его. В животе у него бушевал огонь, острые обломки камней впивались в спину, и он бормотал сквозь сон: «Не сплю, не сплю, ни вполглазика». Но он спал, и храпел при этом на всю пустыню.

Заснул он, вообще говоря, всего на пару секунд, но тут же вскочил и с воплем: «Лежебока!» закатил себе огромную оплеуху.

И тогда он заметил еще одно письмецо.

 

Эх Лемур, Лемур,

Опять ты спал. Ну и силен ты храпака задавать!

Не знаю даже, стоит ли к тебе заходить-то.

Белка.

 

Лемур побелел как полотно и потерял дар речи. Будто какая-то толстенная ручища схватила его за горло, вздернула в воздух и держала так, пока он беззвучно дрыгал ногами.

И тогда он совершил свой самый великолепный в жизни прыжок. Далеко вдали сумел он разглядеть кончик белкиного хвоста, только что скрывшийся за скалой.

— Белка! — завопил он что было сил. — Белка!

Белка чудом услыхала его. Оглянувшись, она заметила Лемура.

— Да не сплю я! — надсаживался Лемур. — Ничего я не сплю!

Немного погодя они сидели друг напротив друга. Белка примостилась на старом лемуровом стуле, а Лемур достал горшочек с чем-то вкусненьким, который хранился у него с незапамятных времен.

— Ты — мой первый гость, Белка, — сказал он.

— А я-то и впрямь думала, что ты спал, — сказала Белка.

Под разговоры обо всем на свете они опустошили горшочек.

— Моя первая беседа, — тихонько сказал Лемур. — Я теперь знаешь чего?

— Нет, — сказала Белка.

— Я теперь счастливый, — сказал Лемур. — Ох какой же я счастливый теперь.

— Ну что ж, — сказала Белка, когда солнце утонуло в пустыне и небо заалело. — Пора мне. Счастливо тебе, Лемур.

— Пока, Белка, — сказал Лемур.

Привстав на цыпочки, Лемур провожал взглядом уходящую Белку. Вот она скрылась за скалой…

И тогда он устроился поуютнее и заснул крепким сном.

 

Тоон Теллеген. «Они ещё спали»